Гроза ада (БЕСсильный чемпион) [Компиляция 1-7] - Григорий Володин

— Без тебя?! — испуганно хватается за слова Алла. — Куда ты собрался?!

— На полевой суд, мы все туда сейчас пойдем. Вы как свидетели. Меня же обвинят в предательстве и разгроме армии. Что бы ни случилось, не вмешивайтесь. Пускай князь Николай решает.

— Что решает?! — вскрикивает Белоснежка. — Это же бред! Ты герой! Тебе должны дворец построить! Что они творят?!

— В любом случае, убивать их за дебилизм я не буду.

— Но пойдешь на этот самосуд дураков?! — Белоснежка разошлась не на шутку. — Зачем тебе сдалось их уговаривать?

— Без меня, — я оглядываю девушек, их серьезные юные лица, их великолепные фигуры, прикрытые шелками, и поправляюсь. — Без нас они погибнут.

— И пускай! — Белоснежка вскакивает и, пробежав метр, падает на колени возле моих ног. — Зачем жить для других, когда всегда умираешь один?

Она обнимает мои колени и прижимается лицом. Дорожки слез бегут по ее нежной щеке. Остальные поляницы грустно смотрят на «сестру».

Наклонившись, беру ее лицо в ладони, провожу большими пальцами по скулам, задерживаюсь на висках.

— Да, умер я один. Думал, что умер. Но, когда возродился, то снова встретил тебя, снова встретил Кали, — я бросаю взгляд на Волчицу, ее глаза наполняются слезами. — А потом познакомился с Викой и Аллой, — девушки вздыхают. — Поэтому смысл есть, Света. За пологом темноты я увидел вас, мои поляницы. Мы рождаемся без доброты, она созревает в нас вместе с телом не просто так. Грустно оставаться никчемным роботом из мяса. И я рад, что вы все не такие.

— Мне плевать на всех, — плачет Белоснежка. — Только ты, только вы, — она обводит рукой гостиную, даже молчавший Ливер случайно попадает в этот круг, от чего расцветает улыбкой. — Только вы дороги мне. Кроме Сергея. — Тут же добавляет, и командир грустно опускает голову.

— Всё начинается с малого, — усмехаюсь.

На пороге появляется дружинник.

— Прибыл посыльный от великого князя. Требует вас явится в главную мечть.

— Пусть ждет в коридоре, — отвечаю и поворачиваюсь к Сергею. — Отвечаешь за девушек головой.

— Конечно, — кивает дворянин.

* * *

— Поручик Перун! — произносит князь Николай зычным генеральским басом. — Как главнокомандующий, я приказываю тебе сдаться следствию, расследующему шпионский заговор в рядах Северной армии.

Я прибыл в мечеть с отрядом дружины и поляницами. На мне мильфиновый доспех. За спиной вьются стальные щупальца. Девушки активировали Биохазарды.

Огромный молитвенный зал заполнен Имперскими мечами. Десятки Кметов и Рыкарей рассредоточились по помещению. Мигают включенные доспехи. «Зори» тоже тут полным составом. Со свистом Аяно вынимает из ножен катану.

— Оу, — обвожу взглядом японку. — А как же наш романтический поцелуй на ночном берегу? Неужели для вас, командир, это было несерьезно?

Аяно не говорит ни слова, только глаза сужаются — смущенно или, может, пристыженно? Японке приходится сделать усилие, чтобы не отвести от моих глаз взгляд. Я смотрю на растерянных Бестию и Ясну. Девушки виновато опускают головы, щеки их пылают. Бедняжки не понимают, что происходит.

— Аднака, ням каняц, — вздыхает майор Крокодил, тем не менее выпуская когти.

Глава 5. Суд

— Рад вас слышать, великолепная София! Хотя, по правде, удивлен. Вдруг звоните мне, посреди бела дня…Больше не боитесь цесаревича?

— Ма Хун-гун, есть вещи намного страшнее застенок.

— Хм, не уверен.

— Ма, будьте честны. Ваши вооруженные силы в Афгане помогут осажденному Кандагару?

— Возможно, да. А возможно, нет. Всё зависит от того, извинится ли ваш император перед нашим.

— Что вы потребовали в качестве извинений?

— Немного. Всего лишь всё побережье Ханка.

— Сука!

— Вы сегодня не сдержанны, княгиня, — усмешка в голосе. — По-моему, клочок земли не стоит жизней тысяч подданных. Да еще каких! Ведь в Кандагаре сейчас осаждена вся гордость русской нации.

— Вы же понимаете, что Михаил не согласится? Сейчас в обществе не те настроения, чтобы простить царю сдачу территорий Китаю!

— Как же вы нас не любите, — вздыхает посол. — Что ж, прискорбно, но за глупую ненависть нужно платить. Либо клочком земли, либо армией. Уверен, Михаил сделает верный выбор.

Долгая пауза.

— А стоит клочок земли информации об иномирянах? Об их слабостях, об их происхождении? О силе, которую с них можно получить? Огромную силу, Ма.

— Теперь вы хотите нас купить, София? — звонкий смех. — Что ж, я слушаю…

* * *

— Сдавайся, поручик, — повторят князь Николай.

Если бы мы жили в Средневековье, во времена мечей и копий, все присутствующие уже обнажили бы клинки. Не только Аяно. Гвардия Имперских мечей готова в любую минуту извергнуть техники. Мотострелковая рота вскидывают автоматы, щелкают снятые предохранители, пальцы лежат на спусках.

Гомон за спиной. Перешептывания. Проклятия. На пороге мечети собрались сотни солдат — чтобы послушать обвинения предателю. От разлитого в воздухе напряжения покалывает кожу.

Дружина Бородовых обменивается яростными взглядами с Имперскими мечами. Сверкает в тусклом свете ламп броня поляниц. Командование Северной армии обеспокоенно смотрят с площадки у разрушенного алтаря. Там же затесался царевич Гоша. Он кричит:

— Взять вредителя!

Он не имеет права командовать элитными отрядами, но его слова будят бурю. Имперские мечи кидаются на дружинников, без техник, лишь пытаются оттеснить их. Закипает свирепая схватка. Вспыхивает первый файербол.

— Волчица, — негромко говорю.

Кивнув, Кали взметает железные руки. Вырастают багровые Когти. Сноп молний пробегается по каменному полу, словно трещины по стеклу. Раскаленные нити заставляют Мечей в панике отшатнуться. Броситься назад к алтарю и перегруппироваться. Яркое разноцветье стилей разгорается в мечети. Ледяные копья, вихри, достающие до высоких сводов, песчаные молоты, огненные языки на ладонях. Армейцы готовы обрушиться на нас лавиной воплощений живы.

Тишина. Горькая тишина, вызванная напряжением всех присутствующих.

Я делаю шаг вперед. Грохочет железный сапог о гранит, заставляя всех вздрогнуть.

— Если вы не предъявите мне доказательств моей вины — ВЫ. ВСЕ. УМРЕТЕ.

Давящая аура смерти распространяется по залу. Каждый солдат чувствует на своей шее касание холодного лезвия, будто их уже поставили на колени, а головы бросили на плаху, еще немного, еще одно неверное слово и палач опустит топор.

Аяно, с катаной наперевес, невольно отступает на несколько шагов. Пальцы японки мелко дрожат. Глаза Бестии